Удивительное дело — связь времен!

Мог ли я думать тогда, в апреле 1982 года, когда, делая свою дарственную надпись на книге «Время моих друзей», художник Борис Федорович Семенов фактически вдохновит (и тем самым как будто поручит) написать эту книжечку? Не мог.

А получилось именно так, ибо Борис Федорович извлек из глубин огромного шкафа своего «худредакторского» кабинета в «Неве» старую, порядком потертую, запачканную и запыленную папку и с заговорщицким видом, подмигнув, произнес: «Держите, век меня помнить будете! Это не крамола, но все же - еще не время. А вы - человек понимающий и энергичный, так что вам - и папка в руки. Авось, когда-нибудь и опубликуете, если сочтете нужным. Тем самым, как ваш брат выражается, «введете в научный оборот». Принял я эту папочку с искренней благодарностью и вот - «ввожу в научный оборот».

Пока удалось узнать о Моисее Соломоновиче Бродском (см. русская графика 20 века у нас на сайте) немного (тем более важно, что среди шести Бродских во 2-м томе «Библиографического словаря художников народов СССР» (М., 1972 г.) он даже не упоминается).

Лишь в примечании к «Дневнику» П.Филонова (СПб, 2000 г.) есть шесть строк в «Комментариях», да и они крайне скудные и неточные (с. 490). Поэтому уточняю биографию по сведениям, полученным мной от покойного художника Н.П, Нератовой (она, в свою очередь, получила их от вдовы художника Е.В. Бродской, умершей в 1986 году на 83-м году жизни).

Детей у Бродских не было, наследников, даже дальних, увы, нет. Осталось, возможно, немного учеников, да и те - люди более чем преклонного возраста.

Итак, Моисей Соломонович Бродский  родился в Полтаве в 1896 году. Учился в Одесском художественном училище, которое окончил в 1917 году. С 1923 года и до самой смерти жил в Петрограде (Ленинграде). Работал в Доме политического просвещения им. Плеханова художником, а затем в Доме политпросвета им. Герцена инструктором ИЗО. Там в 1925 году открылись мастерские рабочей самодеятельности, из которых и вырос ленинградский ИЗОРАМ, работавший в системе Пролеткульта (до 1932 года), руководя кружковцами, Моисей Соломонович сам работал в плакате и фотомонтаже и руководил монументально-оформительскими работами в заводских и фабричных клубах.

«Моисей Соломонович - художественный руководитель ИЗОРАМа - был наделен какой-то сверхактивной силой и умел заряжать ею всех без исключения. А было ему лет под сорок; смугло-розовый, чубатый, русая бородка торчком. Одевался чисто, неброско, но элегантно: короткое кожаное пальто, красивый галстук, бриджи в клеточку... Все знали его деловитость, замечательную реакцию, быстроту движений» (6. Семенов «Время моих друзей», с. 218).

Звездный час Бродского и его коллег настал в 1928 году, когда в Русском музее была организована выставка «Искусство рабочих» (Л., 1928 г.). В сборнике, выпущенном к ней, наряду со статьями Н. Пунина, Вс. Воинова и С. Исакова, опубликована большая статья М. Бродского «Наш опыт и достижения». Отрицая опыт академизма, Моисей Соломонович утверждает: «ИЗО в клубе - не самоцель, а средство для решения широких задач («прикладничество»), Новая красота эпохи - машина (с. 50). Время требует построения каждой вещи ИЗОискусства».

Сам Бродский сочетал в себе дарования теоретика, практика, организатора и педагога.
В своей статье в путеводителе выставки «Плакат и реклама после Октября» (Л., 1926), названной «Цели и задачи выставки», М. Бродский - кстати, член Выставочного комитета - говорит о необходимости научного подхода к делу создания (и издания) плаката, о лабораторном характере этой выставки, об «остроте цветовых и формовых масс» для выполнения задачи «Искусство в жизнь — в массы».

В небольшой брошюре «Как сделать плакат, лозунг, декорацию в избе-читальне» (Л., 1926) ее автор М. Бродский очень доходчиво и наглядно объясняет и на примерах показывает, как поэтапно решить ту или иную художественную задачу в избе-читальне. Кстати, автор обложки брошюры, как и следующей за нею книги «Искусство рабочих» - сам М.С, Бродский. Речь идет о сборнике, который выпустил в 1928 году Русский музей для пропаганды искусства рабочей молодежи на одноименной выставке самодеятельных кружков ИЗО (Л., 1928).

Но ранняя книжная работа Бродского - обложка к сборнику С. Ингулова «Царапины на зеркале» (Одесса, 1922), даже оценивая ее по эскизу, более интересна по динамичной композиции, по разнообразному ритму и масштабу шрифта.

Судя по названным изданиям 1926-28 годов, Бродский как художник особого интереса не представляет: его рассуждения о молодежном искусстве пролетариата предельно идеологичны, классово нацелены, подчеркнуто социальны. Он, кажется, делает всё, чтобы, забыв свою индивидуальность, слиться в «едином строю» с трудящейся массой, принести в жертву безликому коллективизму свое «я», свое видение мира и тем самым раствориться в едином потоке классово нацеленного искусства.

По счастью, оставшиеся его произведения — шесть десятков рисунков, акварелей и несколько небольших работ маслом - позволяют сегодня увидеть в нем чуткого, даровитого и мастеровитого художника. Личность, в деяниях которой отражена вся сложная картина развития русского и европейского искусства первой трети XX века.

Но сначала об его, Бродского, пути художника.

Право учить «рабочую молодежь» давала Моисею Соломоновичу его большая убежденность в верности своему пути в искусстве и немалая личная одаренность. А проявлялась она в рисунках (портрет, натюрморт, жанровые сценки), в театральных декорациях, в оформительской работе (панно, вывески), даже в небольших эскизах или набросках с натуры - карандашом, пером, кистью.
От ранних ученических натурных рисунков, вполне реалистических («Сидящая», «Мальчик в кепке», «Мальчик на стуле»), он быстро переходит к живым быстрым наброскам, в которых остро схваченное движение сочетается со стремлением передать как объем, конструкцию, так и бытовую характеристику персонажа.

М.С. Бродский не удовлетворялся обычным реалистическим рисунком: как правило, он переводил его в новое качество (журнальная иллюстрация) или в большое агитационное панно («Рабочие и буржуи»).
По многим наброскам Моисея Соломоновича видно, как его влечет кубизм - прежде всего, аналитический. Художник приводит реальное изображение к сочетанию отдельных геометрических форм («Виолончель», «Сидящий мужчина»), Действительно, Бродский, покоренный принципами кубизма, последовательно проводил их в жизнь - и в творческой, и в педагогической практике, Так, отталкиваясь от реального рисунка, его правильности пропорций, объемов, соотношения масс и пятен, он переходит к суровому упрощению всего - от конструкции до детали. Даже обычный («похожий») портрет человека он делает портретом во многом условным («Ленин», «Человек с трубкой»), но не менее выразительным и узнаваемым, чем оригинал.

Интересны театральные проекты Бродского 20-х годов - своим лаконизмом и энергией цвета. Декорации к пьесе Шекспира «Макбет» (авторская запись на паспарту дает точный адрес их) — это сцены двух актов. И хотя цветной эскиз («Лес») очень напряжен по красочной гамме (зелень поляны, синева скал заднего плана и полоса красно-золотого заката в глубине), остротой линий (стволы деревьев) он правомерно может быть сравнен с черно-белой сценой, ритм и пластика которой (шары, кубы, идущие ведьмы?) не менее выразительны.

Весьма впечатляет декорация (видимо, к зарубежной пьесе) - перспектива городской улицы с аркой-эстакадой на втором плане и с будкой караульщика, полосатая раскраска которой находит ритмический отклик в оконных переплетах домов слева, справа и вдали, да в изящном рисунке двух фонарей слева и справа.

Очень изобретательно решена декорация к, несомненно, какой-то отечественной пьесе из провинциального русского быта середины XIX века - домик с завалинкой, окнами в ставнях и деревянным забором, из-за которого видны два веселых подсолнуха. Достаточно спустить часть декорации - занавеса, которая прикрыла бы интерьер гостиной с люстрой, колоннами, креслами около них, и перед нами - уютный городской домик, выходящий своим фасадом на улицу, где может быть развернута любая массовая сценка. Веселая раскраска этого немудрящего домика создает различное настроение - в зависимости оттого, как решит распорядиться таким чередованием экстерьера и интерьера постановщик спектакля.

Пространственное мышление Бродского базируется на большом понимании архитектурного объема — как целого здания, так и его детали («Пейзаж с церковью», «Угловой дом с фонарем» - начало 1920-х годов).

Помимо этого, Моисей Соломонович делал интересные вывески - «Чайная», «Пивная», «Закусочная». Сохранившиеся эскизы их не имеют архитектурного антуража, но интересны по плоскостному решению, по цвету и композиции, где сочетаются фигуры людей с ярким декоративным натюрмортом и хорошо читающимися названиями напитков («Чай. Кофе. Пиво»).
Этот немалый творческий багаж Моисей Соломонович и стал передавать молодежи, став фактическим основателем ИЗОРАМа.
Вот краткое изложение статьи С. Исакова «Немножко истории»:

«.. .В 1923 году отдельные кружки - ТЕО, МУЗО и ИЗО - при клубах и домпросветах слиты в «единый художественный кружок», То есть они, придя в клубы, оторвались от академизма (а это давало и цель, и новые средства художественного языка)»

«С октября 1924 года в крупнейший центр ИЗО-работы в Домпросвет им. Плеханова был назначен руководителем М, Бродский (как инструктор новых методов преподавания в ИЗО-кружках). В1925 году в Академии художеств («античные залы») — выставка шестидесяти кружков (около тысячи работ). После ее успеха в 1928 году она уже в Русском музее, а потом и в Москве.
Центром (при Губполитпросвете) в Ленинграде остались Мастерские ИЗО при Домпросвете им. Герцена, руководимые тем же настойчивым (выделено мной - ИМ.) М. Бродским, любовно доведшим свое дело до хороших результатов»

Яркий внешне, настойчивый и энергичный, Моисей Соломонович Бродский вдохновлял учеников своей нацеленностью на дела и, конечно, личными творческими работами.

Б. Семенов вспоминает об учителе: «...Сам Бродский — замечательный эрудит - увлекал нас беседами об интереснейших явлениях современного искусства: о символике красок Ван Гога, о цветозвуковых опытах Архипенко. А главное, о французских пуристах - Метценже, Озанфан, Жанне ре. Их искусство было близко нашему изорамовскому направлению, оно билось в ритме эпохи, отражало поступь века машин» («Время моих друзей»), Моисей Соломонович был не просто эрудитом, он был творцом, интересным художником. В нем счастливо сочеталась тяга к творчеству со способностью быть учителем, наставником, воспитателем. Суммируя сказанное, понимаешь, с чего началось, как развивалось и к какому итогу пришло искусство рабочей молодежи (ИЗОРАМ) к 1932 году, И насколько это соответствовало темпу и ритму эпохи - искусства начала 20 века - и в Западной Европе, и в молодой Советской стране.

Вот тезисное изложение статьи М. Бродского «Наш опыт и достижения» (по книге «Искусство рабочих». Л., 1928):
Новые принципы «ИЗО» - не академизм, а работа от. клуба и для клубов. С 1923 г. идет оздоровление клубов.
Необходимо сочетание идеологического и формальных начал. Картина - для буржуазного зрителя, а для пролетариата - стенопись. Наша палитра - это текст, шрифт, лозунг, цвет - от так называемого «цветового круга» художника Сера до заставок, карикатур, аппликации и т.д.

Кубисты-революционеры (Глез, Леже), пуристы (Озанфан и Жаннере), анализируя и абстрагируя предмет, еще не начал изживать свои «лево»-формалистические установки» (И. Маца. Ленинградский ИЗОРАМ. М,-Л., 1932, с. 12).

Доставалось и ученикам:
«ИЗОРАМ в первый период своей работы оказался в плену у пуризма. Молодая группа некритически повторяла ошибки своего руководителя и по целому ряду вопросов пришла к совершенно неправильным позициям».
Отзвуками «звездного часа» — выставки 1928 года — стали наглядными (и победными по тому времени) результаты его работы — оформление к 14-й годовщине Октября площади Урицкого, которую выполнила под руководством М.С, Бродского бригада ИЗОРАМа (при участии Л.И. Каратеева). Эта работа вошла в историю советского оформительского искусства (см. «Агитационно-массовое искусство. Оформление праздников», М., 1984, т. 2, с. 311-314). К сожалению, не осталось следов от другой работы ИЗОРАМа к 15-летию Октября - изопанорамы «От Парижской Коммуны к Октябрьской революции» в Саду отдыха, сделанной в «синтетическом плане» (свет, звукомонтаж, музыкальное сопровождение) (Там же, т. 1, с. 224).

О жизни и творчестве Бродского после 1933 года известно мало.

С начала Великой Отечественной войны Моисей Соломонович по болезни не был взят в армию. Но и в осажденном Ленинграде художник воевал, как мог: в период с 1941 по 1943 год он работал как редактор по выпуску открыток. Как ни странно, под грифом «ИЗОРАМ» (!) в 1941 году были выпущены две художественные открытки («Разгром фашистского десанта 12 июля 1941 года», автор С.Ф. Яневич и «Очередной удар Н.А. Щорса по немецким грабителям-оккупантам в 1918 г.», автор В.П. Цветкова). Остальные 17 открыток (работы Г. Зайцева, Г. Траугота, В. Раевской, И. Серебряного, И. Дроздова, В. Серова и других) выпущены в 1943 году Ленинградским отделением издательства «Искусство», но лишь пять из них указаны в издании «Каталог открыток, изданных в Ленинграде в 1941-45 гг.» Сведения об остальных я получил от А.Д. Гдалина (в собрании которого они имеются), за что я приношу ему свою благодарность.

Скончался Моисей Соломонович в Ленинграде в июне 1944 года от гипертонии.

Наследие М.С. Бродского, видимо, и плохо сохранилось, и частично рассеялось — этому способствовали еще и годы войны.
По моим сведениям, два воспроизводимых здесь рисунка Бродского находятся в собрании Вологодской картинной галереи («Автопортреты») и три - в Красноярском художественном музее им. В,И, Сурикова (рисунки тушью из серии «1920-е годы»: «В пивной», «Торговец папиросами» и «Торговка»).

Наверное, главное, что удалось Бродскому - стать хорошим педагогом. А свое личное творчество он отодвинул (и как видно, напрасно) на второй план, А как педагог он сумел вселить в учеников дух исканий, привить им любовь к лучшим достижениям в искусстве Франции первой трети XX века, научить их живо чувствовать и адекватно отражать современность в ее динамике, в острых ритмах революционной эпохи.

Как верно написал Б. Семенов, с имени которого начался этот текст, «дух Маяковского, дух ЛЕФа наполнял наши паруса».
А это, пусть косвенная, память о трудах и днях М.С. Бродского, чье имя не кануло в Лету...